Роман Джека Лондона Мартин Иден повествует читателю о судьбе бедного моряка Мартина Идена. Действующие лица романа: главный герой – Мартин Иден; молодой человек Артур Мороз, его сестра Руфь.
… Однажды на пароме Мартин Иден, моряк двадцати лет, защищает от шайки хулиганов молодого человека, Артура Мороза. Артуру примерно столько же, сколько и Мартину, но он принадлежит к кругу более обеспеченных и образованных людей. В знак благодарности, и в тоже время ради забавы, Артур приглашает Мартина в гости, на обед. Атмосфера дома – множество картин, книг, рояль – восхищают и очаровывают Мартина. И удивительное впечатление производит на него Руфь, сестра Артура. Она кажется ему воплощением чистоты, духовности и божественности. Мартин решает стать достойным этой девушки. Для этого он отправляется в библиотеку – надеясь, таким образом, приобщится к премудрости, доступной Руфи, Артуру и им подобным.
Мартин с воодушевлением погружается в изучение литературы, языка, правил стихосложения. Он часто общается с Руфью, она помогает ему в знаниях. Сама Руфь – девушка консервативная, она пытается перекроить Мартина по образу людей своего круга, но это ей не очень удается. Истратив все заработанные в последнем плавании деньги, Мартин вновь уходит в море, нанявшись на корабль простым матросом. В течение долгих месяцев плавания Мартин занимается самообразованием, обогащает свой словарь, читает множество различных книг. Он чувствует в себе огромные силы и однажды осознает, что хочет стать писателем.
Мартин возвращается в Окленд, пишет очерк об искателях сокровищ и отправляет рукопись в Обозреватель Сан-Франциско. После этого он садится за повесть о китобоях. Вскоре он встречается с Руфью, делится с нею своими планами, но девушка не разделяет его пылких надежд. Однако ее радуют происходящие с ним перемены: Мартин стал гораздо правильнее разговаривать, лучше одеваться. Руфь влюблена в Мартина, но собственные понятия о жизни не дают ей возможности осознать это. Руфь считает, что Мартину необходимо учится. Мартин сдает экзамены в среднюю школу, но с треском проваливается по всем предметам. Кроме грамматики. Эта неудача не сильно его разочаровывает, но Руфь огорчается. Ни одно из разосланных в журналы и газеты произведений Мартина не опубликовано, все возвращают по почте без всяких объяснений. Мартин решает, что все дело в том, что они написаны от руки. Он берет напрокат пишущую машинку и учится печатать. Вскоре он открывает для себя книги Герберта Спенсера, это дает ему возможность по-новому увидеть мир. Однако Руфь не разделяет его увлечения Спенсером. Тогда Мартин читает ей свои рассказы, но и здесь Руфь находит множество недостатков, совершенно не замечает талантливость автора.
Вскоре у Мартина кончаются деньги, заработанные в плавании. Мартин устраивается в прачечную гладить белье. Эта работа его безумно выматывает, он перестает читать книги, а в один выходной напивается, как в прежние времена. Мартин понимает, что таким образом ничего не изменится в его жизни и уходит из прачечной.
Научное редактирование и комментарии кандидата филологических наук доцента А. М. Гуторова
© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», художественное оформление, 2008, 2011
Первый из них открыл дверь своим ключом и вошел; за ним последовал и молодой парень, который тотчас же неловко снял кепку. Грубая одежда, в которой был парень, выдавала в нем моряка. Очутившись в просторном холле, он почувствовал себя явно не в своей тарелке: не знал, куда ему деть кепку, и собирался уже засунуть ее в карман, но тут его спутник взял ее у него из рук. Это вышло у него так естественно и просто, что неуклюжий парень сразу это оценил. «Он понимает, – промелькнуло у него в голове, – он выручает меня».
Юноша шел за своим спутником по пятам, раскачиваясь и инстинктивно расставляя ноги, словно ровный пол под ним то поднимался, то опускался от морской качки. Просторные комнаты, казалось, были слишком тесны для его раскачивающейся походки – он со страхом ожидал, что его богатырские плечи заденут косяк двери или смахнут какие-нибудь безделушки с низкого камина. Он лавировал между различными предметами, увеличивая опасность столкновения, которая на самом деле существовала только в его воображении. Между роялем и столом, стоявшим посреди комнаты и заваленным кипами книг, свободно могли бы пройти шесть человек, но он сделал это с опаской. Его большие руки висели, как плети, и он не знал, куда их деть, не знал, что делать с ногами. От волнения ему показалось, что он сейчас смахнет со стола книги, и шарахнулся в сторону, точно испуганная лошадь, чуть-чуть не наткнувшись на табурет перед роялем. Он начал присматриваться к свободным движениям своего спутника и впервые в жизни сообразил, что его неуклюжая походка не похожа на походку других людей. Его терзало острое чувство стыда от этой мысли. Мелкие капли пота выступили у него на лбу, он остановился и вытер платком свое загорелое лицо.
– Постойте-ка, Артур, дружище, – сказал он, стараясь шуткой скрыть свое смущение, – это уже чересчур для вашего покорного слуги. Дайте мне прийти в себя. Вы ведь знаете, что мне не очень-то хотелось идти, да и ваши родные, я думаю, не так уж хотят со мной познакомиться!
– Ладно, ладно, – последовал успокоительный ответ, – нас бояться нечего. Мы – люди простые. Ага! Вот мне письмо!
Он подошел к столу, разорвал конверт и стал читать, что дало гостю возможность собраться с духом. И гость это понял и оценил. Он обладал чуткостью и отзывчивостью; несмотря на ощутимое волнение, он начал понемногу успокаиваться. Еще раз обтерев досуха лоб, он посмотрел вокруг, но все-таки во взгляде его было что-то, напоминающее дикого зверя, опасающегося ловушки. Его окружала неизвестность, он боялся какой-то случайности, совершенно не знал, что ему следует делать. Вместе с тем, сознавая свою неуклюжесть и неловкость, он боялся, что это проявляется и при его общении. Он отличался болезненным самолюбием, и лукавый взгляд, который украдкой бросил на него Артур поверх письма, пронзил его, точно удар кинжала. Хотя он и заметил этот взгляд, вида не подал: он давно уже научился сдерживать себя. Но гордость его была сильно задета. Он отругал себя за то, что пришел, но решил, что коль он уж здесь, то должен выдержать все до конца. Черты его лица обострились, в глазах сверкнул сердитый огонек; он стал двигаться непринужденнее, внимательно рассматривая и запоминая все детали окружающей красивой обстановки. Ничто не ускользало от его широко раскрытых глаз. По мере того как он разглядывал эти изящные вещи, из глаз его постепенно исчезал сердитый огонек, сменяясь теплотой и мягкостью. Красота всегда находила отзвук в его душе, а здесь он нашел красоту.
Его внимание привлекла картина, написанная маслом. Могучие волны с грохотом ударялись, рассыпаясь в стороны, о выступающую в море скалу; низко нависшие тучи, предвестницы бури, скрывали небо; вдали, за линией прибоя, виднелась лоцманская шхуна; она шла с зарифленными парусами, сильно накренившись так, что вся ее палуба была видна, как на ладони. Шхуна четко вырисовывалась на фоне зловещего заката. В картине чувствовалась красота, и его неудержимо потянуло к ней. Забыв о своей неуклюжей походке, он подошел к картине как можно ближе. Красота исчезла. На его лице отразилось недоумение. Он удивленно посматривал на бессмысленные мазки, затем отступил на несколько шагов. Красота вернулась. «Здесь какой-то фокус!» – подумал он и решил больше не обращать внимания на картину. Тем не менее, среди разнообразных впечатлений, переполнявших его, в нем время от времени вспыхивало чувство негодования оттого, что столько красоты принесено в жертву фокусу. Он был совершенно незнаком со способом писания маслом. Он воспитывался на хромолитографиях, на которых рисунок одинаково отчетлив и ясен как издали, так и вблизи. Картины, написанные красками, правда, случалось видеть, но только в витринах, а там стекло мешало удовлетворить его любопытство.
Он оглянулся на приятеля, все еще читавшего письмо, и взгляд его упал на книги, загромождавшие стол. В глазах его появилась жадность, как у голодного при виде пищи. Он невольно сделал шаг к столу и начал с нежностью перебирать книги. Он смотрел на их заглавия, на фамилии авторов, прочитывал отдельные отрывки, лаская тома и взглядом и руками. Раз ему попалась книга, которую он уже читал, но в основном это были не знакомые ему произведения неизвестных авторов. Случайно ему попался томик Суинберна, и он начал жадно читать его, забыв о том, где находится. Лицо у него пылало. Дважды он закрывал книжку, заложив пальцем страницу, чтобы посмотреть, кто автор. Суинберн! Он не забудет этого имени. Вот человек, который умел видеть, который понимал, что такое яркие краски, ослепительный свет. Но кто же он такой, этот Суинберн? Умер ли он, как большинство поэтов, лет сто тому назад? А может быть, еще жив и продолжает писать? Он взглянул на первую страницу. Да, он, оказывается, написал еще несколько книг. Надо будет завтра же утром сходить в публичную библиотеку и попытаться раздобыть там еще что-нибудь из его произведений. Он опять с головой погрузился в стихи и не заметил, как в комнату вошла молодая девушка. Неожиданно он услышал голос Артура:
– Рут, это мистер Иден.
Он тотчас же закрыл книгу и повернулся, сгорая от нового ощущения. Но это ощущение было вызвано не появлением девушки, а фразой ее брата. В мускулистом теле молодого парня жила чуткая душа. Он мгновенно реагировал на малейшие воздействия внешнего мира, и под их влиянием мысли, ощущения и чувства каждый раз вспыхивали и загорались в нем, как пламя. Он был необычайно восприимчив, и его пылкое воображение ни минуты не знало покоя, жадно отыскивая разницу и сходство между вещами. Слова «мистер Иден» заставили его вздрогнуть от волнения – его, которого всю жизнь звали или просто Иденом, или же Мартином Иденом, или, наконец, еще проще – Мартином. А здесь он оказался «мистером»! «Это ведь не шутка», – подумал он. На одно мгновение его сознание точно превратилось в огромную камеру-обскуру, и перед ним замелькало бесчисленное множество картин из его жизни: машинная топка, трюм, ночи на берегу моря, тюрьма, кабак, больница, городские трущобы; с каждым из этих мест у него ассоциировалось воспоминание об определенной форме обращения к нему.
Повернувшись, он увидел девушку. При виде ее исчезла вся фантасмагория, возникшая в его памяти. Это было бледное, воздушное существо, с одухотворенными большими голубыми глазами и пышными золотистыми волосами. Во что она была одета, он не понял; он сознавал только, что платье ее так же необыкновенно, как она сама. Он мысленно сравнил ее с бледно-золотистым цветком на хрупком стебле. Впрочем, нет: скорее это дух, божество, богиня – в ее возвышенной красоте было что-то неземное. Или, может быть, правду пишут в книгах, авторы которых утверждают, что в высших слоях общества много женщин, подобных ей? Она достойна того, чтобы ее воспевал этот… как его?.. Суинберн. Быть может, он и думал о ком-нибудь похожем на нее, когда описывал свою Изольду, как там, в той книжке, которая лежит на столе. Все эти мысли и ощущения в одно мгновение пронеслись у него в голове, между тем как внешние события шли своим чередом. Он увидел, как, крепко пожав ему руку, она прямо, как мужчина, посмотрела ему в глаза. Женщины, которых он знал раньше, так не здоровались; собственно говоря, большинство из них и руку-то не подавали. Целый вихрь картин, воспоминаний о знакомствах и встречах с женщинами, начинавшихся всегда по-разному, все это мгновенно пронеслось у него в голове, грозя захлестнуть все остальное. Но он отогнал эти мысли и устремил взгляд на нее. Никогда еще он не видел подобной женщины. А те, которых он знал раньше?.. В одно мгновение он в своем воображении увидел ее, а рядом с ней – тех женщин, которых знал раньше. В течение одной секунды, длившейся целую вечность, он стоял в центре портретной галереи, где центральное место занимала она, а вокруг расположилось множество других женщин; всех их можно было оценить тут же, сравнив с ней. Он увидел безжизненные, болезненные лица фабричных работниц, лица жеманничающих, наглых обитательниц южного района. Промелькнули перед ним и женщины из лагерей ковбоев, и смуглые, с сигаретами в зубах жительницы Старой Мексики. Затем их сменили другие образы: похожие на куклы японки, выступающие мелкими шажками на высоких деревянных сандалиях; евразийки , с нежными чертами лица, на которых лежит печать вырождения; полногрудые смуглые женщины с тихоокеанских островов с венками из цветов. И всех их вытеснила уродливая, ужасная, кошмарная толпа растрепанных, жалких созданий с улиц Уайтчепела, пропитанных джином мегер из публичных домов, и вереницы гарпий, грязных, ругающихся подобий женщин, которые присасываются, как пиявки, к матросам, – этих отбросов населения портов, этой тины и накипи, всплывающей со дна человеческой жизни.
Интеллигент, Артур Морз, попадает в передрягу – к нему пристали нехорошие парни. Как водится, завязалась драка, в которой на помощь страдальцу пришел не кто иной, как простой и смелый парень, матрос Мартин Иден. Победа осталась на стороне последнего, и в качестве благодарности за свое спасение Артур пригласил своего нового друга к себе домой. Оказавшись среди представителей «высшего класса», Мартин почувствовал себя неловко, неуютно – он боялся повести себя не так, ощущал, что ему недостает того изящества и изысканности в манерах, чтобы приблизиться к уровню окружающих его джентльменов и леди.
Герой влюбляется в сестру Артура, Руфь Морз, с первого взгляда, да и ее саму постепенно завораживает красота этого юноши (Мартину было около 20 лет).
Ради возлюбленной он готов пойти на всё, в том числе отказаться от вредных привычек, стать интеллектуально богаче и расширить свой кругозор. Встречи героев происходят всё чаще, Мартин учится, пробует даже выдержать экзамены, но у него не выходит. К сожалению, чем больше Мартин узнавал из книг, тем сильнее крепло его собственное убеждение в том, что стереотипы, навязанные ему обществом, наигранные, жалкие и не соответствующие действительности. Так, поначалу мистер Иден уверен в том, что интеллигенция и в том числе принадлежащая к этому слою общества семья Морзов обладает утонченным вкусом, необыкновенными знаниями, что ее представители могут часами разговаривать о возвышенном и неустанно находить для себя новые темы для разговоров. Каково же было разочарование юноши, когда он узнает, что большинство из богачей и мнимых «умников» говорят только лишь об общих вещах и ни по какому поводу не имеют своего собственного суждения. Впоследствии герою предстоит познакомиться с выходцами из рабочего класса, «социалистами», как их называет друг Мартина, Бриссенден, и именно среди них юноша чувствует себя свободно, может спокойно высказывать свои мысли. Настоящие умы находятся, как замечает в итоге Иден, не среди интеллигенции, а среди рабочего люда, и именно из пролетариев выходят настоящие философы.
Ум Мартина, такой горячий и острый, не мог не привлечь к себе внимания. Настоящие соратники героя на протяжении романа – Джо, Бриссенден, профессор Колдуэл — затмевают собой образ мистера Батлера, который всю жизнь экономил, лишь бы потом остаться в выигрыше и накопить миллионы. А ради чего? Ради того, чтобы заработать себе несварение желудка? Об этом он не задумывался.
Мартин стремился к некоей цели – стать писателем, но терпел лишения не по воле собственной глупости, а лишь потому, что средств не оставалось. Он сетует на то, что его никто не поддержал в самую ответственную минуту, когда он голодал, и никто не хотел прийти к нему на помощь. Все обратили внимание на него лишь спустя время, лишь, когда ему стали приходить чеки. Своё негативное мнение к герою меняет судья Блаунт, с которым Мартин в своё время поссорился у Морзов, а также миссис Морз, мать Руфь. Это обличает низость и подобострастие общества того времени.
К сожалению, пройдя через все трудности, такие как голод, тяжелый, истинно каторжный труд в прачечной, непонимание среди близких и друзей, долги — герой потерял веру в возможность спокойного, беззаботного существования. Он почувствовал такое разочарование в жизни, что никто не смог ему вернуть жажду к ней. Поэтому ни деньги, ни робкая любовь вернувшейся к герою девушки (сначала герои были помолвлены, но из-за того, что родители девушки недолюбливали Мартина, она решила расторгнуть помолвку), ни бескорыстное чувство Лиззи Конноли, ни слава не могли удержать Мартина на плаву, и он решает покончить с собой. К чести героя стоит отметить, что перед смертью он сумел помочь всем, кого любил – он оплатил обучение Лиззи, помог другу Джо, с которым некогда работал в прачечной, выкупить прачечную у француза, дал денег мужу своей сестры Гертруды, Хиггинботему, чтобы тот расширил свою лавку и избавил жену от рабского домашнего труда, помог другой сестре, Мэриан, купил Марии, у которой снимал жилье, ферму, как и обещал, а также издал посмертный труд своего лучшего друга, Бриссендена, «Эвемериду».
Однажды на пароме Мартин Иден, моряк, двадцати лет от роду, защитил от шайки хулиганов Артура Морза, Артур примерно тех же лет, что и Мартин, но принадлежит к людям обеспеченным и образованным. В знак благодарности - и в то же время желая позабавить семью эксцентрическим знакомством - Артур приглашает Мартина на обед. Атмосфера дома - картины на стенах, множество книг, игра на рояле - восхищает и очаровывает Мартина. Особое впечатление производит на него Руфь, сестра Артура. Она кажется ему воплощением чистоты, духовности, возможно, даже божественности. Мартин решает стать достойным этой девушки. Он отправляется в библиотеку, дабы приобщиться к премудрости, доступной Руфи, Артуру и им подобным (и Руфь, и её брат учатся в университете).
Мартин - натура одарённая и глубокая. Он с воодушевлением погружается в изучение литературы, языка, правил стихосложения. Он часто общается с Руфью, она помогает ему в занятиях. Руфь, девушка с консервативными и достаточно узкими взглядами, пытается перекроить Мартина по образцу людей своего круга, но это не сильно ей удаётся. Истратив все заработанные в последнем плавании деньги, Мартин вновь уходит в море, нанявшись матросом. За долгие восемь месяцев плавания Мартин «обогатил свой словарь и свой умственный багаж и лучше узнал самого себя». Он чувствует в себе огромные силы и вдруг осознает, что хочет стать писателем, - прежде всего, чтобы Руфь могла любоваться вместе с ним красотой мира. Вернувшись в Окленд, он пишет очерк об искателях сокровищ и отправляет рукопись в «Обозреватель Сан-Франциско». Затем садится за повесть для юношества о китобоях. Встретившись с Руфью, он делится с ней своими планами, но, к сожалению, девушка не разделяет его пылких надежд, хотя её радуют происходящие с ним перемены - Мартин стал гораздо правильнее выражать свои мысли, лучше одеваться и т. п. Руфь влюблена в Мартина, но собственные её понятия о жизни не дают ей возможности осознать это. Руфь считает, что Мартину необходимо учиться, и он сдаёт экзамены в среднюю школу, но с треском проваливается по всем предметам, кроме грамматики. Мартина неудача не сильно обескураживает, но Руфь огорчена. Ни одно из разосланных в журналы и газеты произведений Мартина не опубликовано, все возвращаются по почте без всяких объяснений. Мартин решает: дело в том, что они написаны от руки. Он берет напрокат пишущую машинку и учится печатать. Мартин работает все время, даже не считая это за труд. «Просто он обрёл дар речи, и все мечты, все мысли о прекрасном, которые долгие годы жили в нем, хлынули наружу неудержимым, мощным, звенящим потоком».
Мартин открывает для себя книги Герберта Спенсера, и это даёт ему возможность по-новому увидеть мир. Руфь не разделяет его увлечения Спенсером. Мартин читает ей свои рассказы, и она легко замечает их формальные недостатки, но не в состоянии увидеть мощь и талант, с которыми они написаны. Мартин никак не укладывается в рамки буржуазной культуры, привычной и родной для Руфи. Заработанные в плавании деньги кончаются, и Мартин нанимается в прачечную гладить белье. Напряжённая, адская работа выматывает его. Он перестаёт читать и однажды в выходной напивается, как в прежние времена. Поняв, что такой труд не только изнуряет, но и оглупляет его, Мартин уходит из прачечной.
До очередного плавания остаются считанные недели, и Мартин посвящает эти каникулы любви. Он часто видится с Руфью, они вместе читают, ездят на прогулки на велосипедах, и в один прекрасный день Руфь оказывается в объятиях Мартина. Они объясняются. Руфь не знает ничего о физической стороне любви, но ощущает притягательность Мартина. Мартин боится оскорбить ee чистоту. У родителей Руфи известие о ee помолвке с Иденом не вызывает восторга.
Мартин решает писать для заработка. Он снимает крохотную комнатку у португалки Марии Сильвы. Могучее здоровье позволяет ему спать по пять часов в сутки. Все остальное время он работает: пишет, учит незнакомые слова, анализирует литературные приёмы различных писателей, ищет «принципы, лежащие в основе явления». Его не слишком смущает, что до сих пор не напечатана ни одна его строчка. «Писание было для него заключительным звеном сложного умственного процесса, последним узлом, которым связывались отдельные разрозненные мысли, подытоживанием накопившихся фактов и положений».
Но полоса невезения все продолжается, деньги Мартина иссякают, он закладывает пальто, затем часы, затем велосипед. Он голодает, питаясь одной картошкой да изредка обедая у сестры или у Руфи. Вдруг - почти неожиданно - Мартину приходит письмо из одного толстого журнала. Журнал хочет опубликовать его рукопись, но собирается заплатить пять долларов, хотя, по самым скромным подсчётам, должен был бы заплатить сто. От огорчения ослабевший Мартин заболевает тяжёлым гриппом. И тут колесо фортуны поворачивается - один за другим начинают приходить чеки из журналов.
Спустя какое-то время везение прекращается. Редакции наперебой стараются обжулить Мартина. Добыть у них деньги за публикации оказывается нелёгким делом. Руфь настаивает на том, чтобы Мартин устроился на работу к её отцу, она не верит в то, что он станет писателем. Случайно у Морзов Мартин знакомится с Рэссом Бриссенденом и близко сходится с ним. Бриссенден болен чахоткой, он не боится смерти, но страстно любит жизнь во всех её проявлениях. Бриссенден знакомит Мартина с «настоящими людьми», одержимыми литературой и философией. Со своим новым товарищем Мартин посещает митинг социалистов, где спорит с оратором, но благодаря расторопному и нещепетильному репортёру попадает на страницы газет в качестве социалиста и ниспровергателя существующего строя. Газетная публикация приводит к печальным последствиям - Руфь присылает Мартину письмо, извещающее о разрыве помолвки. Мартин продолжает жить по инерции, и его даже не радуют поступающие от журналов чеки - почти все, написанное Мартином, теперь публикуется. Бриссенден кончает жизнь самоубийством, а его поэма «Эфемерида», которую опубликовал Мартин, вызывает бурю пошлейшей критики и заставляет Мартина радоваться, что его друг не видит этого.
Мартин Иден становится наконец знаменитым, но все это глубоко ему безразлично. Он получает приглашения от тех людей, которые раньше высмеивали его и считали бездельником, и иногда даже принимает их. Его утешает мысль поехать на Маркизские острова и жить там в тростниковой хижине. Он щедро раздаёт деньги своим родным и людям, с которыми связала его судьба, но уже ничто не может тронуть его. Ни искренняя горячая любовь молоденькой работницы Лиззи Конолли, ни неожиданный приход к нему Руфи, теперь готовой пренебречь гласом молвы и остаться у Мартина. Мартин отплывает на острова на «Марипозе», и ко времени отъезда Тихий океан кажется ему ничуть не лучше всего остального. Он понимает, что для него нет выхода. И после нескольких дней плавания он выскальзывает в море через иллюминатор. Чтобы обмануть волю к жизни, он набирает в лёгкие воздух и ныряет на большую глубину. Когда кончается весь воздух, он уже не в состоянии подняться на поверхность. Он видит яркий, белый свет и ощущает, что летит в тёмную бездну, и тут сознание навсегда покидает его.
Пересказала